Floortime: чем он является, а чем не является

Floortime, как вы знаете, – это сердце нашей модели DIR/Floortime, а также ядро комплексной программы для младенцев, маленьких детей и семей с детьми с различными проблемами в развитии, включая расстройства аутистического спектра. Суть этой комплексной программы заключается в работе над всеми элементами модели DIR/Floortime: функциональные эмоциональные стадии развития, индивидуальные особенности в процессах обработки сенсорной информации и создание отношений, которые помогут ребенку продвигаться в процессе развития, – то есть, это такие отношения, которые настроены на индивидуальные различия ребенка, которые в свою очередь помогают ребенку подниматься по ступенькам развития, осваивая каждую стадию функционально-эмоционального развития, на которую он способен. Модель DIR/Floortime часто включает в себя не только Флортайм, но и такие терапии, как логопедия, эрготерапия, физическая терапия, обучающие программы, консультативная поддержка для родителей, а также интенсивные домашние программы вместе со школьными программами.

Сейчас мы сфокусируемся именно на компоненте Флортайм, который является ядром домашнего компонента и также школьного. Другими словами, Флортайм – это определенная техника, во время исполнения которой мы садимся на пол и работаем с ребенком над тем, чтобы он осваивал стадии развития. А также это философия, которая направляет эрготерапевтов, логопедов и учителей в их работе с детьми. Таким образом следует воспринимать Флортайм исходя из двух точек зрения:

1. Специфическая техника, во время исполнения которой мама или папа играют на полу с маленьким Джонни или Сьюзи на протяжении 20 или больше минут.
2. Общая философия, которая характеризует все взаимодействия с ребенком, ведь все взаимодействия должны включать в себя как признаки Флортайм, так и определенные цели этого взаимодействия, логопедия ли это, или эрготерапия, или особый комплекс целей обучения.

Думая о том, чем Флортайм является и чем не является, мы дадим ему такое определение, которое поможет и специалистам, и родителям понять, почему Флортайм это фундамент, двигатель, который запускает модель DIR/Floortime и управляет развитием. И в основе нашего определения Флортайм лежат два так называемых акцента, которые иногда могут сработаться очень легко, а иногда могут казаться полными противоположностями:

1. Следовать за ребенком
2. Присоединиться к миру ребенка и завлечь его в общий мир, чтобы помочь ему осваивать функциональные эмоциональные стадии развития (ФЭСР).

Мы должны всегда помнить об этих двух полярностях, тенденциях и измерениях Флортайм.

Как же нам перейти от этапа присоединения к ним к этапу помощи в освоении всех этих прекрасных стадий развития?

А теперь как нам использовать “следование за ребенком”, первую часть этого, чтобы действительно мобилизировать и помочь ему освоить эти важные этапы развития? Так ли это просто, как бегать вокруг и прыгать вместе с ребенком, или играть на полу, складывая кубики, или настолько же это просто, как ударять игрушки одна о другую? Настолько же это просто, как играть дурака, издавать смешные звуки вместе с ними или играть в “муху-повторюху”? Другими словами, как нам перейти от следования за ребенком к помощи ему в освоении всех этих прекрасных стадий развития? Теперь мы говорим о настоящем мастерстве применения Флортайм; о настоящей инфраструктуре Флортайм.

Так что, например, чтобы помочь ребенку освоить первую стадию совместного внимания – когда ребенок постоянно уходит от нас – мы можем поиграть в такую игру, когда мы постоянно перекрываем ребенку путь и тогда ему приходится обойти нас. Но для того, чтобы сделать это, он должен посмотреть на нас, чтобы увидеть, где именно мы находимся, ведь мы перекрываем ему дорогу. Это будто небольшая игра в “кошки-мышки”. И эта игра – первый островок совместного внимания, когда ребенок смотрит на нас и мы смотрим в ответ. Мы еще можем будто бы построить передвигающийся забор из своих рук и окружить ребенка, но при этом не трогая его, и тогда для того, чтобы продолжить бродить по комнате, ему придется поднять наши руки. И это требует от него обратить на нас внимание; признать наше существование как отдельного от него человека. Это начало совместного внимания. Это также начало взаимодействия, потому что он теперь вовлечен в общее дело с нами. Интересно также то, что это даже начало целенаправленного действия, поскольку ребенок поднимает наши руки, чтобы смочь продолжить ходить по комнате. Например, у ребенка есть любимая игрушка, которую он любит трогать и с которой хочет играть, бросая ее на пол. Мы прячем эту любимую игрушку за дверью и показываем ему. Теперь он стучит в дверь и мы говорим: “Помочь тебе? Помочь?” И уже через какое-то время он будет брать нашу руку и класть ее на ручку двери, чтобы мы помогли ему открыть двери. А через три недели ребенок уже будет говорить “от, от, от” и в конце концов “от-крой”, чтобы мы открыли двери и достали любимую игрушку. Так что теперь, следуя за ребенком, мы смогли активировать не только внимание, вовлеченность и целенаправленность действий, а еще и решение задач и даже начало использования слов. Мы называем такие стратегии “игровыми препятствиями”, и они подходят для тех детей, которые избегают контакта, или для тех, кто бесцельно себя ведет, – в таких случаях эти стратегии необходимы. Тем не менее, часто они не бывают необходимыми. Как в случае с ребенком, который передвигает машинки туда-сюда, а мы ставим руку так, будто это туннель, и ребенок может посмотреть на это, широко улыбнуться нам и заехать машиной прямо в туннель. Теперь у нас есть совместное внимание, вовлеченность, целенаправленное действие и немного решения задач, и со временем мы можем даже добавить слово “ма-шин-ка, ж-ж-ж?” и он может повторить это, и тогда у нас будет начало слов. Мы даже можем дать ему выбор: “Ты хочешь, чтобы машинка поехала в туннель или в гараж?” Ребенок тогда может произнести “га, га”, имея в виду “гараж” и показать на то место. И тогда параллельно с использованием слов у нас еще есть и процесс мышления.

Таким образом, есть стратегии, во время исполнения которых мы следуем за ребенком, помогая ему делать то, что он хочет, и это затягивает его в наш общий мир и помогает ему осваивать разные стадии развития. И у нас есть стратегии “игровых препятствий”.

Цель заключается в том, чтобы с одной стороны следовать за ребенком, но в то же время создавать возможности и препятствия для него, чтобы помочь ему осваивать каждую функциональную эмоциональную стадию развития. В этом и заключается “двоякость” Флортайм, его две разные полярности: присоединиться к ребенку в его ритмах, в его удовольствии, но при этом руководить процессом, направлять, чтобы завлечь ребенка в общий мир – тот мир, где он может осваивать каждую из своих функциональных эмоциональных стадий. И это значит создавать систематические препятствия для ребенка, чтобы осваивать каждый уровень развития. Именно в создании этих систематических препятствий (в вызовах, челленджах) и применяются специфические техники и стратегии Флортайм. То есть Флортайм – это не просто следование за ребенком, что запускает нас в эмоциональный мир ребенка, помогает ребенку хорошо себя чувствовать и таким образом мочь строить отношения с нами, хотеть разделять с нами внимание и учиться у нас. После этого мы еще и создаем препятствия, чтобы помочь ребенку подниматься выше по уровням построения отношений, коммуникации и мышления.

То есть, когда вы думаете о Флортайм, я всегда прошу вас помнить про эти две его полярности – следование за ребенком и создание препятствий для него для освоения новых стадий. Мы всегда пытаемся расширить способности детей, учитывая их теперешние способности, которыми они владеют, – некоторые дети могут немного уметь строить отношения и быть немного целенаправленными – и мы поддерживаем и расширяем эти способности, а потом подходим к следующим. Если ребенок может быть немного целенаправленным, мы поощряем его быть очень целенаправленным. Если он может открывать и закрывать то, что мы называем коммуникативными циклами, и, например, три или четыре таких цикла, где наблюдается двусторонняя коммуникация с жестами, мы хотим дойти до семи и восьми таких циклов, а потом до десяти и до двадцати, пока не получим пятьдесят и больше. Если ребенок уже произносит несколько слов, мы хотим расширить это до двусторонних диалогов. В этом и заключается суть Флортайм.

Теперь, чтобы сделать это, чтобы взаимодействовать в такой Флортайм-коммуникации, где мы следуем за ребенком и в то же время создаем препятствия для него, чтобы он осваивал свои ФЭСР, свои новые достижения – для этого нам нужно со-настроиться на его индивидуальные различия в обработке сенсорной информации! Если ребенок, например, гипо-чувствителен к прикосновениям и звукам, нам нужно быть очень энергичными, завлекая его в наш общий мир. Если ребенок гипер-чувствителен к прикосновениям и звукам, прикрывает уши и может перегружаться, нам придется быть очень успокаивающими в процессе игры. У многих детей смешивается гипер- и гипо-реактивность на стимулы, поэтому нам придется быть и успокаивающими, и энергичными, и настойчивыми, но с мягким голосом, например, шепотом: “Тут! Тут!” – и все это одновременно. Также нужно обращать внимание на то, как ребенок обрабатывает аудиальную информацию, и его речевые способности. Мы не хотим замедлять свою речь или говорить монотонно; упрощать мир языка, чтобы потом помочь ребенку настроиться на наши слова, потому что он может медленно их воспринимать. Мы хотим поддерживать нормальный ритм обработки аудиальной информации, потому что это более приятно для ребенка, и на самом деле ему будет легче воспринимать нормальный ритм, и мы можем использовать простые фразы и повторять их. Так что, если мы пытаемся сказать “открой дверь”, то это не “откроооой” монотонным голосом, а певуче: “Открой дверь? Открой?” – и показываем ребенку. То есть это делается с энергией и ритмом, но простыми фразами. И мы будем их повторять, пока ребенок не поймет и пока не запомнит. Но это все зависит от того, как он обрабатывает аудиальную информацию. В случае с визуально-пространственным восприятием, некоторые дети могут владеть хорошей визуальной памятью, но не видеть леса за деревьями и пока не очень хорошо решать визуальные задачи. Тогда мы можем использовать много визуальных сигналов, учитывая навыки ребенка, чтобы помочь ему зайти к нам в общий мир и быть его частью. У многих детей есть проблемы с моторным планированием и последовательностью. Тогда нужно начинать с простых действий и идти по направлению к более сложным движениям. Поэтому нам нужно настроиться на индивидуальные особенности ребенка, чтобы создавать для него особые препятствия для освоения разных стадий.

Также нам нужно посвящать внимание самим себе как опекунам, членам семьи, терапевтам. Каковы наши естественные сильные и слабые стороны? Что нам легко дается? Высокоэнергичный ли мы человек и идеально подходим для ребенка с гипо-реактивностью, которому нужно много энергичности и вовлечения, привлекания, но нам сложно быть успокаивающими? Или мы отличный успокаивающий человек и подходим для гипер-чувствительных детей, которым нужно много спокойствия и гармонии, но нам тяжело заряжать энергией тех детей, которые гипо-реактивны? Каковы же наши собственные сильные и слабые стороны? Нужно ли нам воспринимать то, что ребенок нас избегает, как личное отвержение, и из-за этого закрыться и не стараться? Нужно ли воспринимать то, что ребенок нас избегает, убегает от нас, как отвержение, и поэтому наоборот стараться слишком сильно, навязываться, несмотря на недовольство ребенка, и пытаться схватить ребенка и заставить его обратить на нас внимание, а не мирно вовлекать ребенка в эти отношения? Поэтому нужно обращать внимание на наши собственные индивидуальные особенности, наши семейные паттерны и, как терапевты, на наши терапевтические навыки и стратегии и определять, с какими детьми нам легче, а с какими тяжелее. Когда мы задаем себе эти сложные вопросы, тогда мы можем правильно настраивать свои стратегии, чтобы они встретились с индивидуальными различиями ребенка; создавать обучающие взаимодействия, которые нужны этому ребенку.

То есть Флортайм включает в себя эту полярность между следованием за естественным интересом ребенка и его удовольствием с одной стороны и созданием препятствий для него с другой. Ребенок никогда просто так не занимается бесцельной активностью, и мы никогда просто так не присоединяемся к нему. Для того, чтобы сделать это, мы обращаем внимание на его индивидуальные особенности и на наши собственные уникальные характеристики как опекунов, членов семьи, и на наши собственные семейные паттерны.

Много родителей обращаются ко мне с такой проблемой: “Я уже не знаю, что делать, я перепробовал все, что мог, и ничего не работает.” Мой ответ всегда одинаков: не чувствуйте давление того, что нужно много чего-то делать. Цель не настолько в том, что именно делать вам; цель в том, чтобы следить за тем, что делает ваш ребенок. Поэтому, когда родители говорят, что чувствуют себя так, будто они застряли (а такое мне многие родители говорят), я советую остановиться на минутку, отдохнуть и просто наблюдать. Задайтесь вопросом: “Как мне развить то, чем Джонни или Сьюзи занимается? Как мне развить его/ее удовольствие?” Часто ответом бывает: “Так они же ничего и не делают, они просто ходят, или просто ударяют предметы.” Я тогда отвечаю, что это уже есть что-то. Они всегда делают что-то. Как можно это развить? Что делать? Задайтесь этим вопросом. То есть вы присоединяетесь к детям, присоединяясь к их занятиям. Можно даже начать с повторения их действий. Но потом нужно поднять это на новый уровень. Как начать взаимодействие? Тут самое важное это следовать за инициативой ребенка. Мы не просто хотим делать что-то по отношению к ребенку, мы хотим, чтобы и ребенок делал что-то по отношению к нам. Поэтому мы побуждаем ребенка делать что-то к нам, а не наоборот. Часто можно начать хорошее взаимодействие с щекотки или раскачивания. Некоторым детям нравится, когда их раскачивают, они любят залезать на плечи папе и много двигаться. И этого достаточно, чтобы все это начать. Мы делаем что-то для ребенка, что-то, что мы знаем, ему нравится. Но как сделать так, чтобы ребенок тоже начал делать что-то для нас? Как только мальчик оказывается на наших плечах, ему приходится жестикулировать, или издать звук, или каким-то образом показать нам, что он хочет, чтобы “конь” продолжил идти или “самолет” снова полетел. Поэтому мы создаем определенные условия для того чтобы ребенок принял этот вызов и взял инициативу на себя. Если мы чешем ребенку спинку, он даже может показать нам, какое именно место он хочет, чтобы мы почесали, или животик, или ручки. Если мы играем в игру с пальчиками на руках и ногах, то спрашиваем, какую именно ножку нужно почесать, какие именно пальчики и на какой именно ножке, и ребенок может показать нам, двигая этой ножкой. То есть мы всегда побуждаем ребенка брать инициативу на себя, а не делаем за него.

Как только взаимодействие увеличивается, как только у нас появляется двусторонняя коммуникация, где у нас есть внимание, вовлеченность и целенаправленная коммуникация, тогда самый большой вопрос (и самый большой пропуск, который я замечаю, и самая сложная часть как для профессионалов, так и для родителей, опекунов и воспитателей) в том, как же нам получить именно длительный поток коммуникации. Иными словами, дети часто идут на контакт, когда уже могут быть целенаправленными с жестами: улыбкой, кивками, жестами рук и позой – а также со временем и со словами. Но самым сложным для детей, а особенно для детей с трудностями в развитии, включая аутизм, является то, как именно превратить эту коммуникацию в длительную. Как получить не только одно взаимодействие, где они используют одно слово или один жест, а как превратить его на 50 или 100 двусторонних взаимодействий подряд, чтобы таким образом вести настоящий разговор. Чтобы таким образом ребенок взаимодействовал, общался с кем-то на протяжении 10 или 15 минут, и чтобы этот разговор чувствовался как диалог с хорошим двусторонним ритмом. В этом и заключается самая сложная задача – в том, чтобы получить этот длительный поток. Здесь мой совет очень, очень прост: сделайте эту задачу главной. Не пренебрегайте ею. Иначе говоря, это сложно сделать, но мы все равно хотим продолжать двигаться в этом направлении. Например, ребенок хочет открыть дверь и выйти из комнаты – мы можем сделать этот процесс 10-шаговым взаимодействием вместо 1-шагового. Что ж, мама не может открыть двери, иди попроси папу. Ребенок тянет папу, а ему сложно с этим справиться. “Можешь показать, куда именно повернуть ручку?” – и ребенок показывает вам. Ребенок может издать звук, чтобы дверь открылась, и так далее, пока вы не получите 10 коммуникативных циклов в этом процессе вместо одного в простом действии открывания двери. Расширение коммуникативных циклов, получение длительного потока коммуникации, в котором ребенок берет инициативу на себя, где мы не делаем за него, и настоящий длительный поток - это не просто повторение одного и того же действия снова и снова. Ребенок может хотеть двигать машинку взад и вперед, но, если мы будем двигать своими руками и он будет двигать машинку вместе с ними, ему постоянно придется менять движение. То есть мы всегда варьируем наши движения, и из-за этого ребенку тоже приходится варьировать свои, даже если это все происходит в пределах того же простого действия или той же простой игры. Потому развитие и расширение циклов коммуникации - это очень, очень важно. Как только ребенок начинает разговаривать, все точно так же: можем ли мы получить много двустороннего использования слов? Как только ребенок может логически мыслить, можем ли мы получить много логичных коммуникативных циклов? Я вижу много, много детей, которые с маленького возраста уже читают и решают математические примеры. Они могут использовать полные, длинные предложения, но не могут поддерживать длительный двусторонний разговор, и именно в этом сложность. Часто это и есть пропуском в развитии многих детей. Получение длительного потока взаимодействия – это очень важно.

Итак, Флортайм включает в себя эту полярность, напряжение между следованием за ребенком, присоединением к его миру и завлеканием в общий мир, поиском удовольствия ребенка и его радости, и по другую сторону – созданием препятствий для него, чтобы он осваивал все стадии, про которые мы говорим. Это значит, что нужно обращать внимание на индивидуальные различия ребенка, то есть его собственные способы восприятия звуков, зрительных впечатлений и движений и модулирования ощущений, а также принимать во внимание семьи, терапевтов и самих себя, чтобы знать, как именно работать с определенным ребенком, чтобы попасть в его мир и вплести ваши взаимодействия в его нервную систему. Вот в чем суть Флортайм. Вот про что мы говорим. И вот почему Флортайм – это не просто техника, в которой маме, или папе, или помощнику нужно просто 6-10 раз в день заниматься с ребенком на протяжении 20 минут дома; Флортайм – это еще и философия для взаимодействий в школе и в магазине или в машине. Иначе говоря, нужно всегда стремиться мобилизировать все эти уровни двустороннего взаимодействия.

То есть, когда вы думаете о Флортайм, я всегда прошу вас помнить про эти две его полярности – следование за ребенком и создание препятствий для него для освоения новых стадий. Мы всегда пытаемся расширить способности детей, учитывая их теперешние способности, которыми они владеют, – некоторые дети могут немного уметь строить отношения и быть немного целенаправленными – и мы поддерживаем и расширяем эти способности, а потом подходим к следующим. Если ребенок может быть немного целенаправленным, мы поощряем его быть очень целенаправленным. Если он может открывать и закрывать то, что мы называем коммуникативными циклами, и, например, три или четыре таких цикла, где наблюдается двусторонняя коммуникация с жестами, мы хотим дойти до семи и восьми таких циклов, а потом до десяти и до двадцати, пока не получим пятьдесят и больше. Если ребенок уже произносит несколько слов, мы хотим расширить это до двусторонних диалогов. В этом и заключается суть Флортайм.

Теперь, чтобы сделать это, чтобы взаимодействовать в такой Флортайм-коммуникации, где мы следуем за ребенком и в то же время создаем препятствия для него, чтобы он осваивал свои ФЭСР, свои новые достижения – для этого нам нужно со-настроиться на его индивидуальные различия в обработке сенсорной информации! Если ребенок, например, гипо-чувствителен к прикосновениям и звукам, нам нужно быть очень энергичными, завлекая его в наш общий мир. Если ребенок гипер-чувствителен к прикосновениям и звукам, прикрывает уши и может перегружаться, нам придется быть очень успокаивающими в процессе игры. У многих детей смешивается гипер- и гипо-реактивность на стимулы, поэтому нам придется быть и успокаивающими, и энергичными, и настойчивыми, но с мягким голосом, например, шепотом: “Тут! Тут!” – и все это одновременно. Также нужно обращать внимание на то, как ребенок обрабатывает аудиальную информацию, и его речевые способности. Мы не хотим замедлять свою речь или говорить монотонно; упрощать мир языка, чтобы потом помочь ребенку настроиться на наши слова, потому что он может медленно их воспринимать. Мы хотим поддерживать нормальный ритм обработки аудиальной информации, потому что это более приятно для ребенка, и на самом деле ему будет легче воспринимать нормальный ритм, и мы можем использовать простые фразы и повторять их. Так что, если мы пытаемся сказать “открой дверь”, то это не “откроооой” монотонным голосом, а певуче: “Открой дверь? Открой?” – и показываем ребенку. То есть это делается с энергией и ритмом, но простыми фразами. И мы будем их повторять, пока ребенок не поймет и пока не запомнит. Но это все зависит от того, как он обрабатывает аудиальную информацию. В случае с визуально-пространственным восприятием, некоторые дети могут владеть хорошей визуальной памятью, но не видеть леса за деревьями и пока не очень хорошо решать визуальные задачи. Тогда мы можем использовать много визуальных сигналов, учитывая навыки ребенка, чтобы помочь ему зайти к нам в общий мир и быть его частью. У многих детей есть проблемы с моторным планированием и последовательностью. Тогда нужно начинать с простых действий и идти по направлению к более сложным движениям. Поэтому нам нужно настроиться на индивидуальные особенности ребенка, чтобы создавать для него особые препятствия для освоения разных стадий.

То есть Флортайм включает в себя эту полярность между следованием за естественным интересом ребенка и его удовольствием с одной стороны и созданием препятствий для него с другой. Ребенок никогда просто так не занимается бесцельной активностью, и мы никогда просто так не присоединяемся к нему. Для того, чтобы сделать это, мы обращаем внимание на его индивидуальные особенности и на наши собственные уникальные характеристики как опекунов, членов семьи, и на наши собственные семейные паттерны.

Много родителей обращаются ко мне с такой проблемой: “Я уже не знаю, что делать, я перепробовал все, что мог, и ничего не работает.” Мой ответ всегда одинаков: не чувствуйте давление того, что нужно много чего-то делать. Цель не настолько в том, что именно делать вам; цель в том, чтобы следить за тем, что делает ваш ребенок. Поэтому, когда родители говорят, что чувствуют себя так, будто они застряли (а такое мне многие родители говорят), я советую остановиться на минутку, отдохнуть и просто наблюдать. Задайтесь вопросом: “Как мне развить то, чем Джонни или Сьюзи занимается? Как мне развить его/ее удовольствие?” Часто ответом бывает: “Так они же ничего и не делают, они просто ходят, или просто ударяют предметы.” Я тогда отвечаю, что это уже есть что-то. Они всегда делают что-то. Как можно это развить? Что делать? Задайтесь этим вопросом. То есть вы присоединяетесь к детям, присоединяясь к их занятиям. Можно даже начать с повторения их действий. Но потом нужно поднять это на новый уровень. Как начать взаимодействие? Тут самое важное это следовать за инициативой ребенка. Мы не просто хотим делать что-то по отношению к ребенку, мы хотим, чтобы и ребенок делал что-то по отношению к нам. Поэтому мы побуждаем ребенка делать что-то к нам, а не наоборот. Часто можно начать хорошее взаимодействие с щекотки или раскачивания. Некоторым детям нравится, когда их раскачивают, они любят залезать на плечи папе и много двигаться. И этого достаточно, чтобы все это начать. Мы делаем что-то для ребенка, что-то, что мы знаем, ему нравится. Но как сделать так, чтобы ребенок тоже начал делать что-то для нас? Как только мальчик оказывается на наших плечах, ему приходится жестикулировать, или издать звук, или каким-то образом показать нам, что он хочет, чтобы “конь” продолжил идти или “самолет” снова полетел. Поэтому мы создаем определенные условия для того чтобы ребенок принял этот вызов и взял инициативу на себя. Если мы чешем ребенку спинку, он даже может показать нам, какое именно место он хочет, чтобы мы почесали, или животик, или ручки. Если мы играем в игру с пальчиками на руках и ногах, то спрашиваем, какую именно ножку нужно почесать, какие именно пальчики и на какой именно ножке, и ребенок может показать нам, двигая этой ножкой. То есть мы всегда побуждаем ребенка брать инициативу на себя, а не делаем за него.